Правительство нашей страны решило избавить РАН, а заодно и все другие государственные академии, от заботы о своем имуществе. Почему-то российские чиновники именно в этом увидели главное условие реформирования науки. Да, организация науки в России нуждается в изменениях, и об этом был большой разговор на последних выборах Президента РАН. Но — самих ученых не спросили! Даже тех, кого официально позвали в советы при министерстве образования и науки. Закон разработали келейно, а принять его хотят по-быстрому.

Молодой сибирский физик Илья Бетеров, член Новосибирского отделения Общества научных работников, эксперт нашего проекта, комментирует эту критическую ситуацию.

— Хорошо известно, что в современном мире будущее определяется экономикой знаний — новыми идеями и разработками, которые выходят из научных лабораторий, превращаются в новые потребительские товары или новые виды оружия и в одночасье обесценивают все усилия, потраченные на производство уже устаревшей продукции. Человечество изучает окружающий мир, все глубже пытается разобраться в структуре вещества или устройстве Вселенной, научиться предсказывать землетрясения и столкновения с астероидами, лечить тяжелые болезни, передавать и обрабатывать информацию с все большей скоростью. Чтение научных отчетов американского национального научного фонда захватывает больше, чем любая фантастика, дальновидные американские военные финансируют даже работы по квантовой информатике, а китайские ученые создают новую волну интереса к лазерной спектроскопии.

Россия на этом фоне выглядит печально, и трудно найти человека, который будет спорить с тем, что наука, техника и образование в нашей стране находятся в состоянии глубокого кризиса. Поэтому, казалось бы, реформы, нацеленные на повышение конкурентоспособности науки и образования, создание первоклассных технических разработок, можно было бы только приветствовать. К сожалению, есть все основания ожидать, что предлагаемая правительством реформа науки пополнит длинный список позорно провалившихся реформ, сделавших нашу страну столь опасным и непривлекательным местом для работы и жизни. Мы все хорошо знаем, в каком состоянии находятся образование, медицина, пенсионная система, правоохранительные органы и суды, дороги и жилищно-коммунальное хозяйство.

Сегодняшняя Россия — классический пример failed state, то есть государства, неспособного выполнять свои самые элементарные функции. Граждане изо всех сил стараются лишний раз не иметь дел ни с одной государственной структурой и справляться со всеми жизненными проблемами своими силами, что означает глубокую архаичность и отсталость государственного устройства, неспособного справляться с вызовами современной цивилизации.

На этом фоне Российская академия наук — едва ли не единственный институт, который пользуется относительным общественным доверием. Этот авторитет она заслужила как преемница академии наук СССР, в отношении которой знаменитый физик П.Л.Капица писал: «Чтобы управлять демократически и законно, каждой стране абсолютно необходимо иметь независимые институты, служащие арбитром во всех конституционных проблемах. В США такую роль играет Верховный суд, в Британии – палата лордов. Похоже, что в Советском Союзе эта моральная функция выпадает на Академию наук». Именно эта академическая независимость всегда была предметом пещерной ненависти всевозможных облеченных властью держиморд, и, похоже, в наше время они добились наибольших успехов.

Я бы не хотел идеализировать состояние дел в академической науке. Мне горько видеть, что на международных конференциях российская наука становится все менее представленной, что все меньше людей в России интересует, чем хорошая научная работа отличается от плохой. Поиск внебюджетного финансирования стал намного важнее, чем генерация научного знания или качественное обучение. В России сегодня царит культура всеобщей имитации — имитация выборов, производства, внедрения новых технологий, образования, борьбы с преступностью.

Плачевный результат реформ хорошо виден по состоянию системы высшего образования, где из-за административной разобщенности не удалось оказать достаточного сопротивления. В итоге, деградация университетов происходила намного быстрее, чем деградация Академии, и сегодня получить качественное образование на мировом уровне в России стало невозможно. Эта же судьба теперь ждет и академические институты, в дела которых будут вмешиваться прожорливые и некомпетентные чиновники.

Не следует, тем не менее, обвинять авторов реформы в недомыслии. Как сам законопроект, состоящий из трескучих бессодержательных фраз, стиль которых мне хорошо знаком по многочисленным документам, спускаемым в университеты сверху, так и рекламная кампания, организованы грамотно и умело, в обстановке строжайшей секретности, как и полагается при раскулачивании. Чтобы уменьшить недовольство, предлагается циничный подкуп — повышение статуса член-корреспондентов, увеличение академических окладов, а также быстрые карьеры для молодых ученых. Окружающему миру предлагается прогрессивное пустословие про конкурсное финансирование и адресную поддержку лабораторий. В общем, всем сестрам по серьгам, и кто будет возражать против таких заманчивых перспектив, если бы не колоссальные расхождения с делом, которые мы видели на протяжении всех последних лет. Ведь до минимума была сведена роль РФФИ — единственного научного фонда, гранты которого обеспечивали основную массу российских публикаций международного уровня. На фоне деятельности РФФИ в отношении международной публикационной активности при его весьма скромном финансировании оказались незаметны как гигантские правительственные гранты, так и многочисленные госконтракты с их километровой отчетностью.

Прекратилась поддержка участия молодых ученых в международных конференциях, в течение нескольких лет были крайне затруднены закупки оборудования и расходных материалов из-за ФЗ-94, который превратил экспериментаторов в специалистов по госзакупкам. Университетские преподаватели по-прежнему имеют мизерные зарплаты при колоссальной нагрузке, что не дает им возможностей заниматься серьезной наукой, и идея международного конкурса на должность российского доцента может вызвать только насмешку. Но при этом, истинные цели проведенных ранее реформ были достигнуты — в системе науки и образования стали появляться люди с колоссальными доходами, не демонстрирующие никаких действительных результатов.

В проекте новой реформы приоритеты были обозначены сразу — это передача управления академическим имуществом в другие руки. Ни одной серьезной и системной меры, которая способствовала бы выходу российской науки из кризиса, росту уважения к настоящему труду ученого, который конструирует экспериментальные установки, пишет уравнения, ездит в экспедиции, а не только сочиняет отчеты с бессмысленными индикаторами, в этом законопроекте нет.

Одно из опаснейших последствий слома системы — дальнейшая эрозия представлений о настоящем научном исследовании, которые кое-где еще сохранились в академической науке. Это хорошо видно по чудовищной девальвации ученых степеней в России. Конрад Лоренц писал о том, что последствия разрыва с традицией могут быть опасно непредсказуемыми. Ортега-и-Гассет писал о том, что шаман и знахарь или торговец могут существовать в любом обществе, а для появления исследователей-экспериментаторов нужно особое стечение обстоятельств и условий. Дмитрий Ливанов не произвел на меня впечатления непорядочного человека, но, возможно, его подводят недостаток общего образования и кругозора. В любом случае, сейчас мы оказались в условиях, когда не время говорить о недостатках академии — ее надо спасать.

Общество научных работников ведет сбор подписей под заявлением Совета ОНР по законопроекту о ликвидации РАН и других госакадемий к руководству страны.