4 декабря в Москве прошел ректорский прием для выпускников университета разных лет, которые перебрались жить и работать в столицу. На нем присутствовал и наш второй ректор Спартак Тимофеевич Беляев. Участник мероприятия, выпускник гумфака и один из главных организаторов «Тотального диктанта» Егор Заикин поделился своими впечатлениями.

Спартаку Тимофеевичу 91 год, он худощав, энергичен, элегантен и обаятелен. Годы его ректорства пришлись на 1965-1978 — это золотой век университета; злые языки поговаривают, что НГУ до сих пор выезжает на славе, заработанной в 70-е.

На приеме в Президиуме РАН Спартак Тимофеевич рассказал прекрасную историю, которую я хочу процитировать полностью.

«НГУ изначально создавался как кузница кадров для Сибирского отделения РАН. Было понимание, что все преподаватели должны быть действующими учеными, практиками. Поэтому я, как ректор, активно привлекал к преподавательской работе совместителей — ученых из институтов. Все преподаватели НГУ были совместителями, в штате – только те, кто преподавал иностранные языки, физкультуру, военную подготовку. Им можно.

Поскольку мы готовили будущих ученых, университету нужны были сильные абитуриенты. Как их найти в Сибири? Конечно, мы проводили всевозможные олимпиады, конкурсы, создали ФМШ. И, кроме того, сделали хитрый ход – перенесли вступительные испытания на июль. В других вузах экзамены были в августе. И в июле абитуриент мог не выбирать между вузами, а смело подавать документы в НГУ, зная, что если он не поступит, в августе сможет попробовать куда-нибудь еще. Таким образом, приток сильных абитуриентов, конечно же, увеличивался.

И вот однажды с самого верха, из ЦК партии, пришло постановление по высшей школе. Запретили преподавать совместителям и запретили принимать вступительные экзамены в июле. Только штатники и только август. Эти правила вводились для всех вузов, только для Московского университета было сделано исключение.

Я пришел к Лаврентьеву: «Михаил Алексеевич, ведь с этим постановлением нам остается только закрыть наш университет». Лаврентьев подумал и говорит: «Да, действительно. Но давайте не будем торопиться. Вы напишите письмо в ЦК, объясните ситуацию. Дальше посмотрим».

Я написал письмо, очень красноречивое. Лично отвез его в Москву, не стал почте доверять. Вернулся и стал ждать. Два месяца не было никаких новостей – всё это время мы продолжали работать по-старому. Через два месяца прихожу снова к Лаврентьеву: «Михаил Алексеевич, нет никакого ответа. Вы позвоните в Москву, узнайте, что там с моим письмом».

Через три дня вызывает меня Лаврентьев и говорит: «В общем, я выяснил насчет вашего письма. В ЦК сказали, что постановление менять ради НГУ не будут. Но они неофициально передали в министерство образования, чтобы вас на этот счет не трогали. Живите, как хотите».

С тех пор так и живем».

Публикуется с любезного разрешения автора. На фото — С.Т.Беляев, 1974 год.