Если на лес напали вредители, то его непременно «надо спасать», есть такое традиционное мнение. Но, во-первых, с экологической точки зрения в лесной экосистеме нет вредителей, и те же жуки-короеды — это ее естественные элементы. Во-вторых, такое мнение является сугубо профессиональным и связано с целями лесного хозяйства — выращиванием как можно большего объема древесины. Всё что ее снижает — плохо. Как правило, лесники считают, что если не «помочь лесу» — убрать валежник, защитить от пожара* и пр. — то произойдет катастрофа. Но вот лес в этом как раз редко нуждается, да и по финансовым соображениям интенсивный уход часто бывает невозможен.

Наш давний друг, геоботаник, руководитель Лесной программы Гринпис России Алексей Ярошенко в начале июня обследовал усохшие ельники Подмосковья, поврежденные короедом-типографом. В 2010-2013 годах из-за этого погибло около 100 тысяч га еловых лесов региона. На санитарные работы по очистке лесов были брошены все силы, потрачено много денег, но работы произведены только в трети пораженных короедом ельниках.

Алексей побывал на некоторых заповедных участках, где запрещены коммерческие рубки и не было санитарной очистки.

К настоящему времени на этих участках сформировался сомкнутый древесный полог главным образом из рябины, высота которой достигает местами 8-10 метров, пишет он. Рябина образовывала в этих лесах до усыхания ели густой подлесок, и после усыхания быстро тронулась в рост. Входившие в состав исходного древостоя деревья сосны и березы в основном нисколько не пострадали и за редкими исключениями не были вывалены ветром — впрочем, их немного, их примесь исходно была невелика.

Кроме рябины, в состав развившегося после усыхания ельника лиственного полога входят другие лиственные деревья и крупные кустарники, но в гораздо меньшем количестве (ива козья, осина, береза, черемуха, лещина, местами дуб, липа, клен, вяз). Под пологом довольно обильно возобновляется ель. В ходе исследований, проведенных на этих участках Институтом лесоведения РАН пять лет назад, было обнаружено от ста до девятисот экземпляров подроста ели разной величины на гектар в зависимости от типа леса. Сейчас ели стало существенно больше — оценочно, в среднем около полутора-двух тысяч экземпляров на гектар; она возобновляется как на разлагающихся стволах, так и на поверхности почвы.

Конечно, с точки зрения рекреации в привычном понимании этот лес пока совсем неинтересен. Хотя, отмечает эксперт, лет через 5-10 сучья превратятся в труху и отвалятся, а молодой рябиновый лес может иметь неплохую перспективу: «Он, конечно, недолговечен, но если бы это был не заповедный лесной участок, а лес преимущественно рекреационного назначения — из него постепенно рубками ухода, с использованием имеющегося возобновления ценных и долговечных древесных пород, можно было бы сформировать долговечное, устойчивое и привлекательное для отдыха людей насаждение».

С учетом прошедшего времени, восстановление нормальной проходимости и рекреационной привлекательности в таком лесу может произойти, при сохранении существующего характера его развития, примерно через 20-25 лет после гибели ельника от короеда-типографа. Это явно медленнее, чем после сплошной санрубки с качественным лесовосстановлением и своевременным последующим уходом. Но если сравнивать не с теоретически возможным качественным лесовосстановлением и своевременным уходом, а с обычным лесовосстановлением и обычным несвоевременным уходом — то разница во времени, нужном для восстановления рекреационной привлекательности леса, может оказаться уже не принципиальной.

Короче говоря, природа знает лучше. Оставьте ее в покое, и она восстановится. Как тут не вспомнить то, что произошло в зоне отчуждения Чернобыля, превратившегося в настоящий заповедник дикой природы. Просто потому, что там нет человека.

* Защита леса от пожаров в настоящее время увы неизбежность и наша ответственность, так как в 95% случаев они случаются по вине человека.

Источник — forestforum.ru. Фото — Мария Васильева.